Суд.
Второй институт цивилизации — суд. Их чекисты заменили комиссиями, тройками, а иногда комендант единолично решал судьбу человека.
«Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны решить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора» Лацис.
Охлос, под управлением Троцкого, Лациса, Дзержинского, а портреты палачей и по сей день можно увидеть в кабинетах чекистов, разрушили самую суть цивилизации, а на их месте возвели темный лабиринт, с многочисленными тупиками, из которого было только два выхода — смерть или служение психопатам из ВЧК.
Все понятия, на которых держится социум были искажены, правда, справедливость, даже равенство и братство, бывшие лозунгами большевиков на время октябрьского переворота, превратились в свою полную противоположность. Психика людей, словно разлеталась на осколки, тщетно пытаясь сохранить в себе хоть какие-то остатки человеческого, цепляясь за малейшую надежду на справедливость, на суд… на Бога.
Не случайно в то время большинство произведений художников напоминают скомканную бумагу, с острыми гранями, смещением и ломанными переходами от одного фрагмента к другому. Они словно составлены из отдельных осколков, ке зритель должен собрать в единую картину… составить целое в хаосе.
Но даже эти картины не способны дать полное представление о безумии тьмы, 20-х годов в России… только воспоминания тех, кто прошел через тьму и остался человеком.
Одна из таких книг принадлежит перу Мельгунова и содержит записи комиссии по расследованию преступлений чекистов.
Почему мы никак не можем поставить точку или, как говорят, отрефлексировать то время? Отчасти потому что боимся заглядывать в воспоминания очевидцев, отчасти потому, что та организация, кя вот уже сто лет страхом, террором и беспределом подчиняет себе народ, все еще существует.
