Мельница богов мелет медленно.(sound 10)
Может ли для тирана быть что-либо более болезненное, чем падение его режима, его авторитета? Они чувствуют себя богоизбранными, и даже равными богу. Каждый диктатор уверен, что он несет благо своей стране, что ему неким богом (!) дозволено уничтожать миллионы людей, жертвовать чужими жизнями. Мнится им, что у них высокая цель - процветание своей страны, и маршируя к ней в солдафонских сапогах, они не замечают смерть своих солдат, потом голод в своей стране, потом разруху… Все эти жертвы и лишения, их -- высший свет, сливки общества, не касаются, пропаганда списывает потери на счет будущего величия. Но, фактически, они крадут будущее у каждого следующего поколения, родившегося в годы войны…
Падение Кайзеровского режима, Австро-венгерской, Оттоманской империй было предопределено. Такова диалектика развития, мир стремится к разнообразию и долго, по историческим меркам, не терпит солдафонского сапога на своей голове. Даже режим большевиков-чекистов за сто лет нуждался в передышке, в некотором обновлении, в оттепели, хрущевской, горбачевской…
Люди устают от лишений, голода, террора, но еще больше устают от несправедливости, расслоение общества становится все более заметным, и уже не ясно ради чего идет война. Ради обогащения народившихся элит? Ради процветания очередного солдафона, который не отличается умом, но по праву своего положения и войны распоряжается чужими жизнями.
20 октября 1918 года выступления немецких социалистов были поддержаны бОльшей частью населения Германии. Граждане вышли на улицы. Как и в имперской России сложилась революционная ситуация, когда все социальные группы общества осознали глубину той пропасти, в которую привел «богоизбранный» Вильгельм. 29 сентября немецкая армия поставила Вильгельму ультиматум, начались переговоры со странами Антанты.
Сам Вильгельм был в бешенстве, когда узнал, что два его союзника: армия и флот, подняли против него бунт.
К счастью, в Германии не было Троцкого, были социал-демократы Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Несмотря на отношение к ней Ленина, чуть свысока и немного пренебрежительно, она оказалась более прозорливой. В частности, по вопросу руководящей роли партии, подозревая, что руководящая роль партии может вылиться в диктатуру, а совсем не в демократию. Хотя и менее осторожной. В отличие от Ленина, она лично принимала участие в митингах, восстаниях, от начала революционного движения и до победного ноября, когда была убита. Вероятно, это покажется странным, но она предвидела или напророчила себе именно такую смерть — на посту, на баррикадах, предвидела и не предприняла ни одной попытки отступить.
Ноябрьское восстание увенчалось успехом и Вильгельм II покинул трон, прихватив с собой кресла, кровати с балдахинами, итого, 23 вагона мебели. Великий Кайзер поселился в замке Дорн.
Дожил кайзер до 4 июня 1941 года, если господь бог и хотел, чтобы он произнес напутствие строителю второго Рейха — Гитлеру, то он явно ошибся. Кайзер успел поприсутствовать на многочисленных парадах нового властителя Рейха - Гитлера, перед ним опять, как в 14-м, стояло ново поколение вымуштрованных солдат, готовых отдавать свои жизни за благосклонность начальника, вождя, бога, за имперские амбиции. Поколение, выросшее без отцов, в памяти многих 20-ти летних жил образ героя, отдавшего жизнь за величие Германской Империи, преднамеренно культивировавшийся государством.
Правда Ремарка, об отнюдь не героической изнанке войны, о ее бессмысленности, были в государстве национал-социалистов не в чести. Вильгельм был горд возрождением Рейха, а его невыученные уроки с лихвой выучил его ученик — Адольф Аллоизович.
Вместо Ремарка в чести были листовки, плакаты, воззвания. С плакатов на молодое поколение смотрел чистый ариец, откуда было знать поколению 30-х, что исконной германской крови у этого парня было не больше, чем в крови «врагов Рейха», которых было приказано считать нечистыми по крови, неполноценными. Сначала приказы носили рекомендательный характер, не играть, не общаться с детьми иной крови. Потом игры детей стали приобретать откровенно садистский характер. Взрослые, у которых еще была совесть, молчали, боясь прослыть неблагонадежными, потерять место… Безработица вынуждала цепляться их за свое место под солнцем, невзирая на муки совести…
Потом они повзрослевшие, молчаливые, сломленные, ходили перезахоранивать тела детей и взрослых, погибших в концлагерях Рейха, под присмотром американских солдат. За кусок хлеба, за место под помутневшим для всех солнцем…
Из дневника Греты (10 лет):
«Мы очень любили Ханну, однажды учительница запретила нам с ней играть, потому что она еврейка. Утром 7-го дня нас вывели на прогулку, кто-то толкнул Ханну, она упала в грязь и запачкала свое светлое пальто. Дети собрались вокруг и смеялись, потом кто-то прыгнул на нее, и все дети стали прыгать по ней. Учительница стояла и смотрела. Так продолжалось до тех пор, пока Ханна не умерла. Мы очень любили Ханну.»
Жизнь много сложнее простой схемы диалектики развития, единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания. Разнообразнее умопостигаемого бытия. Уже потому, что одной жизни не достаточно, чтобы умом вместить в себя все уроки, вместить это можно только чувствами, душой.
Закон отрицания отрицания обычно иллюстрируется простым примером, зерно, упавшее в землю, умирая, дает жизнь тридцати таким же семенам, смерть — часть жизни. Материальной жизни, данной каждому человеку в ощущениях. Однако, чувствуем мы по-разному, а чувства другого человека бывают не доступны другим, чужим.
Что ощущали молчаливые немцы глядя на истощенные трупы, уложенные штабелями...То, что им открылось, было за пределами умопостигаемого бытия...
Они старались отделаться от этого ощущения, переложить свою вину на других, «мы просто выполняли приказ». В большинстве из них не было гнева по отношению к тем, кто отдавал приказ убивать. Гнев — признак воли человека, как не парадоксально это прозвучит, а их воля была подменена волей Фюррера, и сломлена вместе с Рейхом… Коллективная воля и коллективная душа - плод пропаганды и отрицания личности.
В них осталось только отрицание своей, личной, вины и это было первое их индивидуальное чувство, желание отделить себя от коллективного Рейха.
Однако, разве закон Гегеля гласит, что постижение бытия должно быть столь трагичным? Или что мир движется жертвенностью, своей или чужой?
Вовсе нет. Попробуем разобрать альфа и омега диалектики. В основе бытия — развитие мира. В основе материального развития — ресурсы мира, Земли, небольшого участка Космоса, доступного для освоения. Материальные ресурсы ограниченны… перед человечеством время от времени маячит пугающая перспектива — истощение ресурсов. Забавно, после открытия энтропии человечество ожидало глобальной катастрофы — на Солнце произойдет тепловой взрыв и Земля погибнет, к счастью, ученые уточнили расчеты и выяснили, что это произойдет через много миллиардов лет.
Перед Первой мировой войной был дефицит продовольствия, угля и стали.
Перед второй — продовольствия и нефти.
Каким образом людям удалось преодолеть эти кризисы? Может с помощью войн? Отнюдь. Война — если можно так выразиться, хтоническое существо, плод заболевшего коллективного разума. Война поглощает ресурсы в огромных количествах: продовольствие, уголь, нефть… людей — убитых или неродившихся ученых, инженеров, адвокатов, исследователей, путешественников, словом, всех тех, кто управляет негэнтропией этого мира. Тех, кто в преддверии очередного кризиса, вместо угля предлагает нефть, вместо стали — углепластик, решает проблему дефицита продовольствия не увеличивая при этом количество пахотной земли, необходимой и другим обитателям планеты — насекомым, животным (хорошо-хорошо, млекопитающимся), птицам, лесу.
Когда место ученых занимают солдафоны, будь то армия или чекисты, или не в меру разросшиеся полицейские чины, вот тогда и без пророков можно говорить о грядущем дефиците, нищете и голоде. Рука об руку с пропагандистами они загоняют народ в очередную яму бытия в лишениях и голоде.
Сколько всего было похоронено в оврагах Первой и Второй мировых войн? Германия справилась с наваждением Великого Рейха.
Россия же, не признав вину и решающе-руководящую роль спец.служб, правящей кремлевской элиты, с маниакальным упорством, тщащейся построить Великую Империю, собрать чужие земли, обречена ходить по всем кругам ада из года в год... От одной катастрофы к другой.
Таковы законы диалектики, рукотворные катастрофы живы в народе до тех пор, пока они не определены, не отрефлексированы и не осуждены.
